Книга Кагала [3-е изд., 1888 г.] - Страница 102

К оглавлению

102

Зевель Богузо показал, что лодку он действительно брал у Залмана Рыбака (Ленский), но какого именно месяца и числа, не припомнит; помнит только, что спустя неделю после праздника Симхастерии, в четверг или пятницу (10-го или 11-го октября), которую и возвратил на другой день, часов в семь утра. Лодку он брал перед вечером, чтоб съездить в шинок Шнаровку за водкой, ездил же туда и вернулся ночью.

Залман Ленский (он же Рыбак) с предварением о присяге показал, что Богузо брал у него лодку неделю спустя после праздника Симхастерии, во вторник или среду (9–10 октября), говоря, что ему надо перевезти водку из Шнаровки; лодку брал Богузо большую, в которой может поместиться человек десять, прежде же сего Богузо брал малую лодку.

Содержатель шнаровской корчмы Хаим Короткин с предварением о присяге подтвердил показания Богузо с тою только разницей, что Богузо приезжал не ночью, а в 6 или 7 часов вечера, и при этом спешил получить водку и уехать домой. Показание это подтвердила и жена показателя Хая Короткина.

Между тем, убийство Пороховника положительно обнаружилось сперва отысканием в Шкловском озере шубы Пороховника, а потом и самого трупа. Именно 22-го марта 1874 г. отставной рядовой Василий Степанов и другие ловившие в Шкловском озере рыбу увидели в проруби какое-то тело, о чем и заявили становому приставу. По осмотру пристава тело оказалось в сильной степени гнилости вследствие продолжительного пребывания в воде. Труп находился в холщовом мешке, так как остатки такового были усмотрены на нем, ноги оказались связанными веревкой, конец которой, в 5 аршин, болтался около ног; шея обвязана черною косынкой и шерстяным шарфом. По снятии с трупа одежды в кармане жилета найдена повестка могилевского мирового съезда на имя Хацкеля Пороховника. Вызванный приставом, Вульф Пороховник признал, что труп — его сына Хацкеля Пороховника.

На трупе были найдены следующие повреждения: носовые кости были переломлены; на правой щеке найден был продолжительный разрез длиной с вершок, с повреждением кости; нижний угол рта был разрезан на полвершка; затем средний палец и мизинец правой руки оказались отрезанными, а первый сустав среднего пальца левой руки был выломан из своего сустава и висел свободно; сверх этого, вокруг шеи был окручен весьма крепко пятью оборотами шерстяной шарф и завязан в глухой узел под левым ухом, а под шарфом оказалась борозда, пятью оборотами окружавшая шею над и под язычною костью и сильно врезавшаяся в тело.

По заключению врача, утвержденному врачебным отделением, Пороховник умер скоро после принятия пищи от удара мозга и вследствие задушения затянутым вокруг шеи шарфом, произведенного посторонними лицами, и что раны и повреждения, причиненные Пороховнику режущим и колющим орудием, по всему вероятию простым ножом, еще при жизненной деятельности покойного, принадлежит к числу несмертельных.

Затем в дело вступили более обстоятельные сведения о подробностях убийства Пороховника.

Рядовой Лейба Эськин под присягой показал, что недели три назад (до отыскания трупа) ему рассказывал рядовой углицкого полка Будников, Пороховник убит в доме Богузы ночью солдатами того же полка 6-й роты, горнистом Адельским и рядовым Ятвицким и 7-й роты Славиным; что деньги за убийство в количестве 175 руб. получены ими от Шкловской питейной конторы, так как смерть Пороховника была именно нужна питейной конторе, которой он вредил, торгуя водкой сам, помимо конторы, и делал доносы на безпатентную торговлю вином; в убийстве принимал участие Богузо, получивший за это полугодичный патент на шинок и бочку водки. Из подробностей убийства показателю известно, что Пороховник был задавлен веревкой и брошен в воду, что убийцы отрезали пальцы и отнесли их кагальному писарю Гуревичу как доказательство исполнения порученного убийства. Потом свидетель от кого-то слышал, что торгующий табаком Шендерихин тоже дал на это дело 35 руб., будучи сердит на Пороховника за донос.

Рядовой Юдка Будников показал, что ничего подобного Эськину не говорил.

Шлбома Рабинович под присягой показал, что Ятвицкий, Славин и Адельский сознались ему в убийстве Пороховника и что он об этом слышал раньше от солдат Волохова и Мельцера.

Рядовые Волохов и Мельцер показания Рабиновича отвергли как неправду.

Калман Неськин под присягой показал, что при разговоре об убийстве в толпе евреев красильщик Мойша Руин говорил, что и ему Богуза, Блудштейн и Шендерихин за участие в убийстве Пороховника предлагали 75 руб., но он отказался.

Перла Любина и Мендля Перлина показали, что недели чрез четыре после исчезновения Пороховника приходил к ним рядовой Бальчиков и рассказывал, что Пороховника убили рядовые Ятвицкий, Адельский и Славин и за это получили 90 руб. от Шендерихина, а когда эти солдаты сказали Шендерихину, что есть солдатик, который все может рассказать, то Шендерихин дал и ему 10 руб., которые он и получил чрез названных солдат.

Спрошенные под присягой, содержавшиеся в могилевской тюрьме Симон Каган и Ицка Наймарк показали, что содержавшийся вместе с ними в тюрьме рядовой Ятвицкий сознался им в разговоре, что он вместе с Адельским и Славиным убил Пороховника, который для этой цели был приглашен в дом резника Дубровинского, где тогда находился Зевель Богузо и другие какие-то евреи.

Красильщик Мойша Руин под присягой показал, что Богузо и Блудштейн действительно в разговоре предлагали ему найти такого человека, который возьмется убить Хацкеля; услышав это, показатель ушел от них, но Богуза и Блудштейн догнали его и сказали, что разговор вели в шутку; потом, когда уже стали говорить об убийстве Пороховника, то Богуза и Блудштейн как-то остановили его и сказали, что если он выдаст кого-нибудь из них, то ему достанется еще хуже, чем Хацкелю; его найдут мертвым в постели.

102